Учись, Прибалтика: как стать Европой

В начале прошлого года одновременно произошли два события. Латвийская «языковая полиция» потребовала от мэра Риги Нила Ушакова объяснений, почему он общается в социальных сетях с рижанами на русском языке. В это же время президент Казахстана Нурсултан Назарбаев пригрозил, что будет увольнять тех чиновников, которые демонстрируют хамство и неуважение к гражданам, отвечая им на казахском, когда люди обращаются к ним по-русски.

Президент Назарбаев тогда напомнил чиновникам, что Казахстан является многонациональной страной, в которой требуется толерантность в языковой политике. Казахский язык, в соответствии с Конституцией республики, является государственным, однако русский язык наравне с ним официально употребляется в государственных органах и органах местного самоуправления.

«До меня доходят слухи, что человек на русском обращается и получает ответ на казахском. Почему прокуратура не проверяет? Если он обратился на русском, то и ответ должен получить на русском… Поручаю аппарату президента проверить по всем областям. Всех, кто это делает, — снять с работы», — заявил казахстанский лидер.

И в те же дни в Риге Центр государственного языка Латвии пригрозил Рижской думе составлением административного протокола и потребовал предоставить письменное объяснение, почему мэр города общается с русскоязычными рижанами по-русски. Интересный вопрос, если учесть, что 55% жителей Риги — русскоязычные.

Пересечение этих историй приводит к парадоксальному выводу.

Азиатская страна, не так давно бывшая лишь территорией для кочевий степных племен, борется за европейскую этику и культуру при общении госслужащих с населением, а страна — член ЕС, кичащаяся своей европейской идентичностью, поощряет и даже навязывает чиновникам административное хамство и оскорбления при общении с нелатышами.

Несоответствие такого вывода устоявшимся стереотипам о культурной европейской Прибалтике и более отсталых от «цивилизованного мира» по сравнению с ней других частях бывшего СССР заставляет эти стереотипы пересмотреть.

В азиатском Казахстане наряду с государственным казахским допускается использование в государственных учреждениях других языков, а президент страны грозит увольнять тех чиновников, которые знают русский язык, но оскорбляют посетителей, отказываясь на нём разговаривать.

«Последняя диктатура Европы», Беларусь, — единственная постсоветская республика, в которой два государственных языка: русский и белорусский. А о положении белорусских поляков даже официальные лица в Варшаве говорят, что в Беларуси права польского населения соблюдаются лучше, чем в соседней — входящей в ЕС и НАТО — Литве.

Наконец, «неоимперская тоталитарная Россия» — единственная на постсоветском пространстве федерация, причем федерация, созданная по национальному признаку: с республиками и национальными автономиями, где в качестве официальных утверждены местные языки.

После присоединения Крыма к России в Крыму было провозглашено три государственных языка: русский, украинский и крымско-татарский. Все крымские татары получили гражданство России и были признаны коренным населением полуострова со всеми положенными ему согласно международным договорам правами и гарантиями поддержки народной культуры в качестве автохтонного национального меньшинства.

Бывшие советские республики, к «европейскому выбору» не стремящиеся, на поверку оказываются большими европейцами, чем страны Прибалтики, гордо вещающие, что из всех частей распавшегося СССР только они стали полноценной частью Западного мира.

Вот только к последнему утверждению тоже возникают вопросы. Если начать сравниватьПрибалтику с настоящей Европой, неизбежно окажется, что Литве, Латвии и Эстонии тому, чтобы быть европейцами, еще учиться и учиться.

В первую очередь в языковой политике и вопросах соблюдения прав национальных меньшинств.

Возьмем объективно главную страну Евросоюза — Германию. Из 82 миллионов населения ФРГ к автохтонным национальным меньшинствам относится 250 тысяч человек. Из них на севере страны 50 тысяч датчан и около 15 тысяч северных фризов. Северные фризы имеют ряд культурных учреждений и один научно-исследовательский институт. Кроме того, западнофризский вариант фризского языка является официальным языком района Фрисландия в Нидерландах.

Если в северном приграничье Германии живет датское население, то в южном приграничье Дании — немецкое. С 1955 года между ФРГ и Датским королевством действует соглашение о симметричной и скоординированной поддержке обоих трансграничных меньшинств. Сравните это с бесконечными дрязгами Вильнюса с Варшавой по поводу дискриминации литовских поляков Виленского края.

Германия признаёт автохтонным национальным меньшинством польское население Рурского края, переехавшее туда в XIX веке. Латвия с Эстонией отказались подписывать Европейскую хартию о региональных языках на том основании, что их русскоязычное население якобы не является автохтонным. И это притом, что в Латвии русские живут с XVII века, а северо-восток Эстонии (Принаровье, или Ида-Вирумаа) — это историческая территория проживания русскоязычного населения.

Под такие регионы, как Ида-Вирумаа, как раз и принималась хартия о региональных языках: по идее, именно на северо-востоке Эстонии должен быть региональный местный язык, русскоязычная топонимика и так далее.

Но ничего подобного нет, что еще раз доказывает, что страны Прибалтики не являются европейскими.

В частности, они не являются скандинавскими и не относятся к Северной Европе, как утверждают прибалтийские политики. В Конституции Финляндии, например, закреплено двуязычие: шведский и финский языки в стране равноправны.

Законодательно прописано и право ребенка получать образование на родном языке: в шведских школах финский является обязательным иностранным языком, а остальные предметы преподаются на шведском. В финских школах главный и обязательный к изучению иностранный язык — шведский.

Автохтонное шведское меньшинство в Финляндии признано официально. Финские шведы (проживающие преимущественно в северо-западном приграничье) составляют 5% населения — почти столько же, сколько поляки в Литве.

Столетиями Финляндия входила в состав Шведского королевства и шведы в Суоми были нацией господ. Но историческая месть государственной политикой Финляндии не стала и на простых шведах Хельсинки за былые обиды не отыгрывается. В отличие от южных соседей — Литвы, Латвии и Эстонии.

Равным образом в Ирландии, куда так любят эмигрировать латыши и литовцы, английский «язык оккупантов» является вторым государственным языком и, благодаря Дублину, останется официальным языком ЕС, несмотря на «брексит».

Латвия и Эстония — это в чистом виде двухобщинные государства. Для сравнения, в Бельгии 31% населения составляют франкоязычные (в Латвии русскоязычных 37% населения). Так вот, с 1967 года Бельгия разделена на четыре языковые зоны: французскую, фламандскую, немецкую и Брюссель.

Официальная документация в каждой из зон ведется на своем языке. Территорией стопроцентного многоязычия является столица Евросоюза Брюссель, потому что в столице все языковые общины перемешиваются. Первые лица Литвы, Латвии и Эстонии мечтают работать в Брюсселе, но делать у себя как в Брюсселе они не хотят ни при каких обстоятельствах.

С какой стороны к ним ни подойди: с севера, юга, запада или востока, — их страны не являются частью Европы и никак не соответствуют европейским ценностям и стандартам.

Примерами им могут быть Скандинавия, Западная Европа, Беларусь, Америка или Россия, но сами страны Прибалтики не могут быть примером ни для кого. Те, кто берет с них пример, как Украина, следом за ними впадают в неадекват.

Этим странам надо не учить, а учиться. Они еще только формирующиеся, слабые в умственном отношении государства. Они должны молчать и слушать, молчать и слушать, что им говорят. Учиться и стараться стать хоть сколько-нибудь приемлемыми членами европейского сообщества.

RuBaltic.Ru