Русский язык. Начало

— Какие это были автохтонные племена?

— В первую очередь финские. Чем выше на север шли славяне, тем больше вероятность, что они сталкивались с племенами финно-угорской семьи, состоящей из множества языков и народов. В раннем Средневековье она была еще более разветвленной. И племена, которые говорили на диалектах финской языковой семьи, вошли в соприкосновение с восточными славянами, о чем свидетельствует большое количество заимствований в финно-угорских языках из славянского и наоборот. Хотя заимствования из финских языков были не столь многочисленны.

— Можете привести пример?

— Например, слово “ложка”, по-фински lusikka. В VII веке, вероятно, славяне произносили его как “лужика”. Но в финских языках нет звука “ж”, они его в принципе не могут произнести и передают как звук свистящий. Однако звонкого “з” там тоже нет, вместо него “с” — вот и получается lusikka. А восточные славяне заимствовали из финских языков прежде всего топонимы. Название города “Вологда”, согласно ложной, или народной, этимологии, происходит от слова “влага” — но никакого отношения к влаге не имеет. Это типичный финнизм, связанный по происхождению с названием эстонского города “Валга” или латышского “Валка” — собственно, это один и тот же город, расположенный на границе Эстонии и Латвии.

Автохтонное население могло жить и южнее, здесь мы имеем в виду уже иранские племена, говорившие на диалектах индоиранской группы индоевропейских языков. В современной России остался лишь один их потомок — осетины. Раньше их было больше, в их число входили и знаменитые скифы, о которых писал Александр Блок. Однако, вопреки мнению поэта, это все-таки не “мы”, а исконное население степных территорий Причерноморья. Сарматы, о которых писали древние историки, тоже, скорее всего, были иранскими племенами.

— Выходит, Блок ошибался…

— Иранцы не могли быть с “раскосыми и жадными очами”, они не монголоиды. Скифы выглядели примерно так же, как и древние греки, римляне, германцы и славяне. Пришли они оттуда же, откуда и остальные индоиранцы, — с территории современного Индостана. Как и когда наши предки контактировали с иранскими народами, сказать трудно, но сохранились некоторые следы в языке, в первую очередь топонимические, которые тянут на юг, в сторону Индии и Ирана. Например, топоним “Дон”, скорее всего, индоиранского происхождения.

Что-то более или менее определенное о славянах мы узнаём из письменных источников греков и арабов, которые позволяют с уверенностью говорить, что, по крайней мере, в IX веке на территориях современных России, Белоруссии и Украины жили славяне — под этим названием они и фигурируют у греков. В Х веке в трудах византийского императора Константина Багрянородного уже встречаются отдельные славянские названия, и это была первая фиксация восточнославянской лексики. К этому времени, по мнению значительного числа ученых, праславянский язык — относительно единая общность диалектов славян — уже распадался, если не распался совсем. Появились черты, которые противопоставляют восточных славян остальным славянам. Так, Константин Багрянородный пишет о названиях днепровских порогов, и из этого перечисления видно, что в языке уже возникли некоторые черты, отличные от болгарского, польского или чешского языков. Например, фонетические особенности: “ч” в отглагольных формах вроде “лежачий”, “гремучий”. Такой звук “ч” противопоставляет восточных славян всем прочим славянам. Древние болгары произносили “щть”, то есть не “лежачий”, а “леженщть”. Уже в IX веке начинали проявляться собственно русские, белорусские и украинские языковые черты.

— Почему вы уже на этом этапе разделяете русский, белорусский и украинский языки?

— Я не разделяю, а, напротив, объединяю их. Эти черты характерны для всех трех языков. В то время русского языка как такового еще не существовало. Его не было, по крайней мере, до XIV–XV веков. Была относительно единая общность диалектов, которая в науке именуется древнерусским языком. Все три языка произошли от одного предка.

— А если говорить про письменность, откуда мы должны брать точку отсчета?

— Традиционно считается, что славянская письменность была создана Константином (Кириллом) и Мефодием в 863 году. При этом надо иметь в виду, что братья изобрели глаголицу. Кириллица, которой мы пользуемся до сих пор, по всей видимости, была создана в 80-е годы IX века в Болгарии их учениками. Для нас глаголица уже малоактуальна, хотя в Древней Руси сохранялись ее следы: глаголические надписи, записи в книгах. К тому времени она уже была чем-то вроде тайнописи, которой владели немногие.

— Как ученые поняли, что кириллица появилась позже? Ведь до сих пор об этом ведутся споры!

— Такие споры могут существовать только за пределами научного мира. Это доказанный факт. В частности, из трактата “О письменах” болгарского монаха Черноризца Храбра ясно, что тот алфавит, который создал Кирилл, — это непохожие на другие алфавиты буквы глаголицы. Говоря откровенно, кириллица — это греческий алфавит, в который добавлено несколько букв, отражающих специфические славянские звуки. Если вы сравните написание греческих заглавных букв с кириллическими, то отличий практически не увидите. Любой русский, приехав в Грецию или на Кипр, сможет прочитать на вывеске слово “трапеза” и наверняка решит, что это ресторан. Но он ошибется, потому что “трапеза” по-гречески — это банк.

— Какие буквы были добавлены в кириллическую версию?

— Например, буква “б”. В греческом языке к тому времени звук “б” уже перешел в “в”: если древние греки говорили “басилеус”, византийцы произносили “василевс”. Не было в греческом и звуков “ш”, “ж”, “ч” и некоторых других. К 24 греческим буквам нужно было добавить то, что никак нельзя было произнести по-гречески, — задача не такая уж и страшная. Можно было пойти другим путем, приспособив имеющуюся графику под нужды славянской речи, это часто происходит с латиницей: ставится либо значок или точка над буквой — так чехи превращают “з” в “ж”, либо звук обозначается группой букв, например sz как “ш” у поляков.

К нам кириллица пришла позже, чем к болгарам: к моменту появления письменности они уже несколько десятилетий были христианами, а русские еще оставались язычниками. К моменту, когда князь Владимир Святой крестил Русь, у болгар существовала развитая кириллическая и глаголическая письменность, при этом глаголица уже отмирала. Кириллические рукописи из Болгарии шли к нам, очевидно, широким потоком.

— При этом известно, что труды Кирилла и Мефодия были практически полностью уничтожены германцами. Почему?

— Славянская письменность и славянское богослужение вообще категорически не соответствовали идеалам и практике Западной церкви.

— Но ведь тогда еще не произошел церковный раскол!

— Разумеется! Но уже существовали два основных религиозных центра — Рим и Константинополь. Последний не препятствовал богослужению на языках “варваров”, поэтому византийский император Михаил III и патриарх Фотий отправили в Великую Моравию Константина и Мефодия. Великоморавский князь Ростислав просил императора прислать к нему людей, которые могли бы проповедовать местному населению на близком ему языке. Рим был категорически против, считая, что служба должна вестись только на латыни, а Великоморавская епархия подчинялась Риму, конкретно — немецкому архиепископу. И как только Ростислав умер, его наследник, как это сейчас принято говорить, “прогнулся” под немецким давлением. Славянская письменность на той территории была искоренена, и, если бы некоторые ученики Кирилла и Мефодия не попали в Болгарию, ее судьба могла быть плачевной. Болгары спасли кирилло-мефодиевскую традицию и передали ее нам, за что мы должны быть им благодарны.

— Выходит, до принятия христианства у восточных славян никакой письменности не было?

— Существуют разные околонаучные гадания о том, что сохранились камни с какими-то черточками, руническими надписями. Но все это чистой воды спекуляция. Никаких памятников до конца X — начала XI века нет. Конечно, мы не говорим о том, что у восточных славян вообще не было никаких способов передачи информации, но мы не имеем о них представления. Они могли завязывать узелки, например.

— Распространение письменности на Руси было политическим решением, необходимым для укоренения новой веры?

— Конечно. Но не только. Письменность играла деловую роль и нужна была для того, чтобы озвучивать распоряжения начальства.

— Какой письменный памятник считается первым?

— Самый первый — так называемая Гнёздовская надпись на корчаге (амфоре). Ученые читали ее по-разному, но наиболее вероятна версия Романа Якобсона, который полагал, что это владельческая надпись. Часто хозяева писали на предметах свои имена, и на этой амфоре начертано “Горуня”. Якобсон предложил считать, что она принадлежала некоему Горуну, но о происхождении этого человека и самого сосуда ничего не известно. Вполне возможно, корчага была привезена с южнославянских территорий, потому непонятно, древнерусский это памятник или южнославянский, болгарский. Более вероятное восточнославянское происхождение имеют так называемые новгородские церы — записи на восковых дощечках, которые обнаружили археологи в Новгороде в начале текущего тысячелетия. Это памятники прежде всего болгарского языка, поскольку они отражают кирилло-мефодиевский перевод Псалтыри. Однако в этих болгарских текстах восточнославянский писец несколько раз проявил свое происхождение, написав буквы, которые показали, что его звуковая система отлична от болгарской.

Первый датированный памятник, который однозначно соотносится с древнерусской языковой системой, — это Остромирово Евангелие 1056–1057 годов. Оно было написано в Новгороде для посадника Остромира, о чем сообщается в так называемой выходной записи: в конце этой огромной, богато оформленной рукописи дьякон Григорий сообщил свое имя и имена новгородского князя и посадника. Подобные выходные записи были нормой, и в книгах, которые сохранились в полном объеме, без оторванных последних листов, часто сообщается, кто был их заказчиком и переписчиком. Поэтому мы знаем по именам многих древнерусских писцов. Такими записями, в частности, я сейчас занимаюсь.

Кроме того, существуют недатированные памятники XI века, в первую очередь берестяные грамоты, которые по некоторым физическим или палеографическим параметрам мы можем отнести к этому времени. На территориях восточных славян, прежде всего в Новгороде, обнаружили уже несколько десятков грамот XI века. Таким образом, можно сделать вывод, что спустя несколько десятилетий после принятия христианства письменность на Руси уже процветала.

— Какой древний литературный памятник, на ваш взгляд, самый загадочный?

— Обычно говорят о “Слове о полку Игореве”, но это не настолько древний памятник, он создан в конце XII века. Древнейшим памятником восточнославянской литературы считается “Слово о законе и благодати” митрополита Илариона — его речь о принятии христианского вероисповедания. Оно, конечно, таит в себе много загадок, поскольку дошло до нас в поздних списках. Само сочинение относится к середине XI, а самые ранние списки — к XV веку. За эти четыреста лет в языке произошло многое, ученые до сих пор не всегда могут ответить на вопрос, что означает такая-то форма, такое-то слово. Список — это всегда некое изменение, в нашей славянской традиции не переписывали каждую черточку, и каждый писец вносил в текст что-то свое либо с точки зрения грамматики, фонетики, либо с точки зрения лексики. Если какое-то слово было непонятно, он заменял его другим.

— Существует ли официально принятая периодизация русского языка?

— Конечно! До IX века мы можем говорить о правосточнославянском языке — первом зачатке восточнославянских языков, никак в письменности не отраженном. IX век — это уже древнерусский язык, общий для всего восточного славянства. С XI века начинается письменная история языка. Благодаря тому, что она у нас достаточно богатая, можно утверждать, что такой единый для всех язык сохранялся, по крайней мере, до XIV века. С этого момента, и особенно с XV века, начинается самостоятельная история отдельных восточнославянских языков. На землях, которые попали под монголо-татарское иго, развивается великорусский язык.

— Это было как-то связано с влиянием Золотой Орды?

— Золотая Орда никак не влияла ни на православную веру, ни на язык богослужения, ни на язык общения подданных. А вот на западных территориях дело обстояло совершенно иначе. Они попали под власть Польско-Литовского государства, под католическое владычество. И условия функционирования восточнославянской речи были иными: этот язык стал нежелательным. Мне приходилось издавать памятники XIV века, созданные на западных территориях, — эти тексты просто пронизаны польским влиянием: в них очень много польской лексики, польских грамматических черт. В русском языке полонизмы тоже встречаются, но они появились намного позже, что было связано с культурной экспансией Польши XVII века, а вот белорусский и украинский языки ополячены сильно. Вместе с тем в Великом княжестве Литовском, например, как считают белорусские ученые, литературным языком и языком деловой письменности был старобелорусский. Украинские ученые с ними не согласятся, полагая, что это был староукраинский. Западноевропейские ученые используют здесь термин “рутенский”, которым обозначают общее языковое наследие белорусов и украинцев. Действительно, долгое время, до объединения Великого княжества Литовского с Польшей, основным языком общения был именно этот язык, ведь литовцев было очень мало: они, захватив огромные восточнославянские территории, стали меньшинством.

Таким образом, XIV век — последний период, когда у нас с будущими белорусами и украинцами был один язык. С XV века языки все больше расходятся, и начинается история собственно русского, иначе великорусского, языка. Этот период называется среднерусским или старорусским и длится с XV по XVII век. А с XVIII века, в связи с реформами Петра Великого, начинается новорусский период, в котором мы до сих пор и живем. Можно сказать, что система русского языка сложилась именно в Петровскую эпоху.

— А как же изменения языка революционных лет, реформа орфографии 1918 года например?

— Орфографическая реформа на язык никак не повлияла, это было сугубо внешнее изменение, изменение его письменной фиксации. Ну писали “лес” с твердым знаком на конце, а стали без. И что с того?

— Получается, разговор людей Петровской эпохи мы смогли бы легко понять. А тех, кто жил, например, во времена Ивана Грозного?

— Пожалуй, да. Уже к этому времени русский язык утратил архаичные черты, характерные для XII–XIII веков. Но при этом наше аканье даже в Москве того времени показалось бы немного экстравагантным — примерно так, как сейчас звучит для москвичей “г” у южан, приезжающих в столицу. Хотя уже тогда в Москве аканье тоже фиксировалось. Но нормой для речи образованных слоев населения было оканье. До XIV века окали абсолютно все восточные славяне.

— Могли ли какие-то определенные группы, например старообрядцы, до наших дней сохранить язык прошлых веков?

— Такой язык сохраняется в церковных текстах, в литургической практике. Там вполне еще могут встретиться, например, устаревшие формы прошедших времен, которые мы давно не используем. Однако язык развивается, за столько веков он не мог сохраниться в неприкосновенности. В ЮАР, например, сейчас живут белые, многие из них — потомки голландских переселенцев, переехавших в Африку в XVII веке. Они говорят на языке африкаанс, который современные нидерландцы не всегда могут понять, поскольку несколько веков их языки развивались по-разному. Так и старообрядцы — они же не в безвоздушном пространстве все это время жили. Их язык тоже изменился. Древнерусского языка больше нигде нет, он остался только в памятниках письменности.

— Случается ли так, что ученые говорят друг с другом на древнерусском языке?

— Такое возможно лишь в качестве упражнения на семинарах со студентами. Хорошо, если сейчас в научном мире наберется хотя бы десять человек, которые квалифицированно владеют древнерусским языком. Но я никогда не слышал, чтобы кому-то в голову приходила такая странная мысль.

— Чем сейчас занимается этот узкий круг ученых? Фиксировались ли в последнее время важные открытия, связанные с древними текстами?

— Время от времени на страницах древнерусских книг — их у нас сохранились тысячи — ученые находят записи, которые не удавалось раньше прочитать, а с помощью современных фототехнических средств теперь мы это делаем. Можно сказать, мы понемногу открываем для себя мир древнерусских писцов, которые могли и выругаться на полях рукописей, высказать какие-то интимные пожелания…

— Используете ли вы в своей работе технологии искусственного интеллекта?

— Сейчас, особенно в Западной Европе, уже лет десять говорят про автоматическое распознавание текста. Однако я пока еще не слышал, чтобы кто-то добился в этом выдающихся результатов. Чтобы прочитать древний текст, нужно иметь определенную подготовку. В машину не заложено знание древнерусской лексики и грамматики. У меня нет свидетельств того, чтобы какая-то древняя рукопись была обработана с помощью искусственного интеллекта и представлена миру. Прочесть ее по-прежнему может только квалифицированный специалист с филологическим образованием — приходится признать, что даже историки в этом отношении слабы. Чтение и издание древнерусского текста — очень сложная задача, которая по силам далеко не каждому специалисту.

— Что в вашей работе самое трудное?

— Даже просто поделить текст на слова трудно: наши предки писали их слитно, иногда ставили точки, но они не всегда означали конец предложения. Порой они вообще ничего не означали: например, у писца на конце пера скопилось немного лишних чернил, порой точки появлялись и в середине слова. Даже в научных исследованиях мы сталкиваемся с совершенно безумным словоразделом, который искажает древние тексты. Общее слабое место большинства исследователей — грамматика древних языков. Недавно я слышал доклад коллеги-историка, который расшифровывает надписи в киевском Софийском соборе, их сохранилось очень много: древние посетители храма приходили на службу, стояли и на свежей штукатурке что-то царапали. Часто писали один поверх другого. Соответственно, надпись 20-х годов XII века надо как-то препарировать, чтобы под ней разглядеть надпись 30-х годов XI столетия. В этом нам сейчас помогают современные способы сканирования, но читаются эти тексты до сих пор с большим трудом. Надписи активно расшифровывают с 1960-х годов. Сначала этим занимался Сергей Высоцкий, не имевший филологического образования. В них он видел почти современный украинский или русский язык, и его расшифровки нередко абсолютно ненаучны. Современные ученые в меру сил пытаются их пересмотреть.

— О чем шла речь в таких текстах?

— О чем угодно. Часто писали, что в таком-то году умер такой-то князь или княгиня. Например, недавно на стене Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском открыли довольно длинную надпись об убиении князя Андрея Боголюбского с перечислением имен убийц. Это было настоящее событие! К сожалению, не все удалось расшифровать, поскольку сохранилась она плохо. Также могли в надписях сообщить, что какой-то праздник наступил, а еще пожаловаться: дескать, вот я стою, а у меня голова болит.

— Как вы считаете, могут ли еще случиться сенсационные открытия? Например, обнаружится какая-либо древняя летопись?

— Вероятность очень мала, ведь большинство древних городов, тот же Киев, Чернигов, Рязань и другие, были полностью сожжены. То, что смогло сохраниться в монастырях, в XIX веке было собрано и отправлено для изучения в Москву и Петербург. На моей памяти ни одной ранее неизвестной книги не было найдено, не то что летописи. Обнаружить что-то новое почти нереально, разве что при разборе монастырской стены может открыться тайник. В XIX веке где-то в Вятке игумен одного из монастырей воспылал таким доверием к исследователю древней письменности, что проговорился: у них есть замурованная келья со старыми книгами — их сокрыли после никоновской церковной реформы. Келью размуровали и в самом деле обнаружили большое количество книг в ужасном состоянии, ведь хранились они в сырости. Как описывал собиратель древней письменности, они превратились в кашу. Но кое-что можно было прочесть. Недавно я занимался одной из этих рукописей, от нее осталась всего лишь тетрадка в восемь листов, изъеденная мышами. Но на страницах рукописи между двумя церковными песнопениями встретилась прекрасная запись: какой-то монах написал, что коврига заплесневела и ее невозможно есть. Его это просто потрясло! Человек, может, весь пост мечтал поесть вкусного хлебушка! Потому и решил внести от себя такую запись. Подобные записи — очень важное и  c6b перспективное направление исследований. Я называю их “экстратексты”. Это отличает книги от берестяных грамот, ведь грамота — вещь утилитарная, это письма, которые писали адресатам по делу: справлялись о долге, сообщали, что кого-то убили, свидание назначали. А записи в книгах — драгоценная память! Человек находился наедине с собой и считал, что его никто не видит. Один писец жаловался на заказчика книжного списка, что тот не дает ему мяса. Потом либо он сам, либо позднейшие пользователи запись стерли, а нам с помощью современных средств удалось ее прочитать. Иногда в книге вырезали целые куски, на которых излагались какие-то не подобающие чтению Евангелия пожелания. И когда в толстой книге страниц на триста на трети из них вырезаны куски, понимаешь, что подобные пожелания выражались часто. Есть такая рукопись, в которой сохранился своеобразный дневник псковского писца XIV века, где, к счастью, ничего не было вырезано. Там через каждые несколько листов что-то добавлено, вроде: “Плечи болят, а попадья ушла в гости”. Другой пишет: “Через тын пьют, а нас не зовут”. Раньше, когда такие рукописи описывались, указывалось: “Следы уничтоженной записи”. А сегодня их можно отсканировать, увеличить, пропустить через фильтры — и эта запись становится читаемой. Таким образом, современные ученые сейчас могут найти что-то новое в трех основных зонах исследований: надписях на предметах, записях в книгах и в берестяных грамотах.

Русский мир